Что такое красивая архитектура

Какие критерии нам нужны, чтобы определить красивая перед нами архитектура или нет?

Каноны

Культура каждого народа диктовала ему свое видение архитектуры. С ранних времен мы наделяли сооружения сакральным смыслом. Европейская архитектура брала свое начало в Византии и Риме. Красиво, означило быть выполненным в соответствии с традицией, ордером. На протяжении многих веков почти ничего не менялось. Одной хорошей книги об архитектуре хватало на 200-300 лет. Вопросы о красоте сводились к вопросу о соответствии канонам.

Мало кто из архитекторов классицистов стремился к оригинальности. Среди них царило почти полное единодушие о том, как должен быть устроены все элементы фасада и внутренняя планировка здания.

Андреа Палладио. Вилла
Андреа Палладио, Вилла Ротонда, Веченца
Рождество в шале
Рождество, ~1400. Часослов из Парижского манускрипта.
Библиотека Хантингтона в Беркли.

Дизайн небольших жилищ простых людей был обусловлен рядом причин. Строительные материалы и климат ограничивали способы возведения стен, крыш и украшения фасада. Доставка материалов из других регионов была крайне дорогой затеей. Приходилось использовать то, что было под рукой.

Кроме того, тогда не было доступных книг с картинками. Люди не так часто путешествовали сами, чтобы увидеть непривычную для себя архитектуру. Вот почему во многих ранних североевропейских книгах сооружение в котором родился Христос изображается как скандинавское шале.

Сбитые ориентиры

Дальше появились книги, дороги и ученые путешественники. После множества экспедиций письменные архитектурные руководства заморских стран собирались под одной крышей. Известно, что в Россию не раз приглашались иностранные зодчие. Предлагалось строить в итальянской, французской или скажем индийской манере. Эксперименты и эклектика размыли понятие нормы и канона. Что теперь считалось красивым и правильным? Ведь построить можно было что угодно.

Стены Собора Покрова Пресвятой Богородицы
Постник Яковлев и Барма, Собор Покрова Пресвятой Богородицы, Москва

Мнение инженеров

И тут на сцену вышли представители новой профессии — инженеры. Пришла промышленная революция. Городу нужны были ангары, вокзалы, мосты, заводы. Все это стало возможно построить благодаря стали и бетону. Новая эстетика провозгласила — красиво то, что функционально. Мост элегантен, если нас поражает легкость, с которой тонкая и невесомая на вид конструкция может поддерживать огромное количество автомобилей.

Вилла Тугендгат
Людвиг Мис ван дер Роэ, Вилла Тугендгат, Чехия
Адольф Лоос
Адольф Лоос закончивший Высшую техническую школу в Дрездене в 1905 пишет книгу “Орнамент и преступление”.

Однако вскоре манифест функциональности стал обнаруживать свою излишнюю категоричность, переходящую в запрет на обсуждение красоты архитектуры. Инженеры захватили власть. Здание считалось удачным если каждый его элемент выполнял функциональную роль, и неудачным если оно было украшено узором.

Что еще более важно, архитекторы модернисты остались такими же романтиками как и их предшественники. Создаваемая ими архитектура также пыталась не только укрыть человека от солнца или дождя, но вызвать определенное настроение. Это были декорации к пропагандируемой идеальной жизни будущего.

Эстетический образ модернизма был так важен для архитекторов, что они не раз предавали даже свои собственные идеалы практичности. Вилла Савой была дорогой строительной прихотью и строилась вручную. Стены и крыша должны были создавать особенные чувства превосходства и непохожести, точно так же, как инкрустированные драгоценными камнями нефы католической церкви времен Контрреформации. По меркам модернизма плоская крыша была таким же обманом, как и постройки в стиле классицизма.

Переписка между хозяйкой модернистской
виллы и архитектором

Мадам Савой Мадам Савой
1936 год
В холле капает с потолка, над пандусом капает с потолка, а стена гаража полностью пропитана водой. Более того у меня в ванной тоже по-прежнему капает с потолка, и в плохую погоду ее заливает, потому что вода хлещет через световой люк.

Ле Корбюзье
Ле Корбюзье
Все будет незамедлительно исправлено. Вспомните, какой восторг вызвала плоская крыша у архитектурных критиков всего мира. Вам стоило бы поставить в холле первого этажа столик, положить на него альбом и попросить всякого гостя записывать там свое имя и адрес. Вот увидите сколько ценных автографов вы соберете.

Мадам Савой Мадам Савой
1937 год
После многочисленных требований с моей стороны вы, наконец, признали, что жить в доме который вы построили в 1926 году, невозможно. Речь идет о Ваших обязательствах, поэтому я не должна брать на себя требуемые расходы. Пожалуйста, незамедлительно сделайте так, чтобы в нем можно было жить.

Если архитекторов модернистов так волновала красота, почему же они постоянно говорили о научном подходе? Из страха оказаться под таким же подозрением в претенциозности, как и их коллеги классики. Отказ от универсального принципа красоты создал условия всеобщей критики стилей. «Наука» помогала убеждать сомневающихся.

Как же определить красивый фасад

Джон Рескин
Джон Рескин “Мы хотим от наших зданий двух вещей: чтобы они давали нам кров и чтобы они говорили с нами — говорили о том, что нам кажется важным, и о том, о чем нам нужно помнить”.

И все-таки решить для себя вопрос о красоте можно. Для этого нужно вспомнить, что архитектура всегда говорит с нами. Она говорит с каждым человеком отдельно, о тоске по прошлому или о устремлении в будущее, о гостеприимстве или угрозе, о открытости или высокомерии, о демократии или аристократии.

Любой предмет производит на нас определенное впечатление. Когда мы называем здание красивым, скорее всего, нам нравится тот образ жизни, которое оно предлагает.

Возникающее у нас ощущение красоты говорит нам о том, что мы встретили материальное выражение своих представлений о хорошей жизни. Вот почему суждения о красоте архитектуры переходят в более общие споры о людях, идеях и политических программах.

Для каждого человека суждение о красоте архитектуры это решение вопроса о том, что такое хорошо и что такое плохо. Говорящие здания помогают нам задуматься о ценностях, а не просто о том, каким бы мы хотели видеть окружающие нас предметы.