Визуальная агрессия в архитектуре

Человек автоматически изучает всё видимое пространство при помощи саккад – циклически повторяющихся быстрых движений глаз. Автоматия саккад была выявлена в 1987 году доктором биологических наук Василием Филиным. Его опыты доказывали, что процесс идет непроизвольно и не зависит от наличия объектов для рассмотрения.

Паттерн саккад (шаблонная модель движения) как раз в первую очередь зависит от условий визуальной среды. Мы не можем управлять саккадистическим движением глаз, а вынуждены «подчиняться» видимым образам.

Выявленная закономерность показывает, что проблемой для здоровья становятся многие современные сооружения и интерьеры (мы исключаем наружную рекламу, архитекторы здесь не виноваты).

В московском центре «Видеоэкология» визуальные опасности делят на две группы:

• Гомогенные визуальные поля – когда смотреть практически не на что,из-за отсутствия достаточного количества зрительных деталей.
• Агрессивные визуальные поля – равномерно распределенные одинаковые зрительные элементы.

Гомогенные поля встречаются на наших улицах и внутри домов. В результате применения гладких отделочных материалов и примитивных архитектурных объемов, прямые контуры и большие однообразные плоскости сооружений не дают глазам опоры после каждой очередной саккады, при этом амплитуда вынужденных движений глаз резко увеличивается, вызывая дискомфорт и усталость. Со временем гомогенная среда вызывает расстройство бинокулярного аппарата, аккомодации, on-off системы рецепторов.

Агрессивные видимые поля тоже не редкое явление. Они начинаются в спальных районах с сотнями одинаковых окон на каждом фасаде и достигают пугающих масштабов в некоторых современных сооружениях и малых архитектурных формах. Наверное, каждый знает, как неприятно бывает смотреть на контрастную клетку или горошек на ткани одежды, когда в область ясного видения сетчатки глаза попадает сразу несколько элементов. Здесь эффект тот же. Кроме того, из-за однообразия частей мозгу сложно собирать воедино левое и правое изображения, получаемые глазами.

Конечно, к однообразию и простоте зданий в России в своё время руку приложила идеология коммунизма, но как можно объяснить появление ещё более скучных проектов в наши дни? Нам подают их под соусом выдающихся достижений архитектурной мысли.

Сегодня архитектура служит идеологии ещё более беспощадной – идеологии бренда. Здесь всё работает на исключительность, оригинальность, незаменимость бренда. Город превращается в ландшафт конкурирующих айсбергов. Гиганты-корпорации своими центральными офисами хотят демонстрировать свой успех, надёжность. Но получается лишь отъединённость от пространства, агрессия к окружающему, противопоставление к нему. Портфолио проектных бюро полны оригинальными идеями сооружений, обслуживающих успешные бренды, но не общество. Город перестаёт быть композиционно единым. И живущий в нём народ перестаёт быть единым.

И визуализатор, и фотографы помогают продвигать любые проекты домов при помощи красивого окружения и спецэффектов. Используются яркие природные явления, фотошопные рассветы, поляризованные отражения, специальное освещение, контрастность, неестественные ракурсы и тому подобные «приправы» сооружения – только бы проект понравился.

Красивый на картинках проект в жизни воплощается в пыльную зеркальную коробку, отражающую пустоту зимнего неба или, хуже, расплывчатые контуры рядом стоящих построек, наводящую на прохожих тоску и вызывающую рябь в глазах.

Иногда брутальные современные сооружения не так плохо смотрятся в окружении существующей классической застройки, и даже могут являться изюминкой района. Но как будут выглядеть эти концептуальные здания, если сменить окружающие их декорации и застроить ими целые города? Огромные дома без деталей кажутся искусственно увеличенными макетами, а человек букашкой. Нет цветущей сложности, в пространстве довлеет серая теснота кладбищенских макропамятников.

Агрессивная визуальная среда делает человека агрессивным, меняет общество в худшую сторону. Не окажемся ли мы, как в басне Крылова, в ответе за жизни будущих горожан?